В. Поляков. Книги русского кубофутуризма. - М.: Гилея, 1998
О золотом веке русского футуризма и поныне ходят легенды. Из книги в книгу, из статьи в статью кочуют желтые кофты из трех аршин заката, летящие в публику графины, антипушкинские пассажи и прочие "пощечины общественному вкусу". Что было, то было: по числу скандалов футуристы и впрямь опережали всех арт-бунтарей Серебряного века.
В глазах читающей публики футуристы давно имеют репутацию королей литературного эпатажа. Их деятельность даже некоторые специалисты относят скорее к сфере жизнетворчества, нежели к области искусства. В СССР футуризм если и удостаивался изучения (минимального), то лишь оттого, что в его рядах начинал Маяковский.
Между тем на крупнейших букинистических аукционах мира малотиражные, небрежно изданные книги русских радикал-авангардистов по-прежнему в большой цене. Даже роскошный фолиант с изысканными иллюстрациями Добужинского и Бенуа вызывает среди библиофилов куда меньший интерес, чем отпечатанная на оберточной бумаге, вручную сброшюрованная и переплетенная в грубый холст книжка стихов Хлебникова. И дело здесь не только в мизерных тиражах, громких поэтических именах и нетрадиционном (мягко говоря) оформлении изданий. Для коллекционеров чрезвычайно важно, кто из художников работал над книгой. Многие сборники поэтов-футуристов проиллюстрированы графикой Малевича, Филонова, Гончаровой, Кандинского, Ларионова и других корифеев авангардной живописи. Для собирателей искусства эти имена звучат столь же громко, как имена поэтов — авторов книг.
Исследование Владимира Полякова об изданиях русских кубофутуристов 1910-1916 годов написано на стыке искусствоведческой, филологической и книговедческой дисциплин. Второе десятилетие века было эпохой расцвета экспериментального книгоиздания. Выпускались книги-альбомы и сборники стихов с авторской графикой, литографированные книги, воспроизводящие почерк поэта, брошюры-манифесты, книги с "беспредметными" коллажами и комбинациями шрифтов, книги пятиугольной формы. И немудрено: дух отчаянного новаторства составлял квинтэссенцию тогдашнего культурного процесса. Автор прослеживает истоки русского "будетлянства", находя в нем черты зависимости от немецко-австрийского экспрессионизма, французского кубизма и итальянского футуризма. Впрочем, русское левое искусство было не столь урбанистично, как детище Маринетти — наши художники и поэты совмещали в своем творчестве "прорыв в будущее" с элементами славянской архаики. В. Поляков отмечает, что русский футуризм был ориентирован одновременно на культурные ценности Востока и Запада и отсюда, быть может, его мессианизм. Каждый художник хотел стать пророком новой эры в искусстве, каждый поэт мечтал создать новое Евангелие. Не случайно некоторые издания футуристов по аналогии с еретическими книгами русского средневековья конфисковывались царской цензурой.
Подобные изъятые книги ныне считаются сверхраритетами. Кстати, в первую очередь для коллекционеров в конце монографии В.Полякова помещен аннотированный каталог футуристических книг, иные из которых сохранились в считанных экземплярах. А элементы их графического оформления читатель может увидеть на превосходных иллюстрациях.
Андрей Мирошкин
Опубликовано в газете «1 сентября» № 117 от 01.12.1998.
